Путь на Рагбертское нагорье опять же лежал через Скаршен. Решив на сей раз совместить два удовольствия: подъем на высочайшую вершину этого мира и сплав по его величайшей реке, Постнов вступил сразу в два местных клуба любителей смертельных игр - Миклинкский и Рагбертский. Начать он, впрочем, собирался с Рагбертского хребта, резонно полагая, что недавний его подъем на вершину Вистарны станет для того неплохой тренировкой.

Рисковых горовосходителей в Федерации имелось предостаточно, и потому из Скаршена на Рагбертское нагорье отправлялись регулярные рейсы. Первую посадку эти воздушные суда делали у края плато, с которого низвергался Миклинк, а потом уже отвозили оставшихся пассажиров к его истокам, то есть непосредственно к подножию Рагбертского хребта, на то место, над которым возвышалась самая высокая из его вершин, Даргжет.

При подлете к плато воздушное судно вошло в плотный слой туч. К счастью, у лиановцев такие погодные условия вовсе не считались нелетными, надежная навигационная аппаратура позволяла и при полном отсутствии видимости. Тем паче, посадочная полоса тут была идеальная. На высокогорном плато росли лишь мох и лишайники, их, разумеется, содрали, а каменную поверхность отполировали, так что катись, сколько хочешь, все равно ни во что не врежешься.

Попутчики объяснили Постнову, что такая погода здесь случается часто, тучи чуть ли не ложатся на поверхность плато, и так будет до самого хребта. Сергей был к этому морально готов и сожалел только, что не удалось увидеть сверху знаменитый Миклинкский каньон.

Выгрузив часть путешественников, судно вновь поднялось в воздух и почти до самого хребта летело в окружении туч. Лишь незадолго до посадки они, наконец, разошлись, и Сергей смог увидеть во всем величии главную горную систему Сетрексы.

Условия здесь, конечно, заметно отличались от земных. Более плотная атмосфера и обилие кислорода позволяли и на пятикилометровой высоте дышать, как внизу. Ни о какой горной болезни обитатели плато даже не слышали. Постнов помнил, что и на вершине Вистарны, на шестикилометровой высоте, условия в этом плане были вполне сносные. Но во время будущего подъема подобной лафы ждать уже не приходилось. Даргжет вздымался над уровнем плато еще на шесть километров, соседние вершины, конечно, уступали ему в высоте, но не слишком. И там, наверху, явно было холодно, поскольку примерно в двух километрах над плато виднелись нижние кромки ледников, а сами вершины буквально сияли сахарно-белым льдом.

Что особенно поразило Сергея, так это крутизна склонов. Отвесных скал хватает и на Земле, но только не такой высоты. Создавалось впечатление, что кто-то прошелся по этому хребту гигантским ножом.

Поселок альпинистов обнаружился недалеко от аэродрома. В отличие от лагеря на Зергеде, здесь никому и в голову не приходило зарываться в землю, то есть долбить под жилье местные скалы, ведь тропические ураганы, неистовствовавшие в районе Зергедских хребтов, сюда доходили уже в сильно ослабленном виде. В результате вместо землянок здесь строили компактные пластиковые домики, в один из которых Постнов и заселился после посещения штаб-квартиры местного клуба. Там его, кстати, предупредили не подходить близко к хребту или, во всяком случае, не забывать почаще задирать голову, чтобы не было неприятных сюрпризов.

- А что, тут часто случаются камнепады? - поинтересовался Сергей.

- Скорее уж ледопады, - ответили ему. - Склоны-то, сам видишь, какие крутые, леднику на них не удержаться, так что если какая-то его часть перевалит определенную черту, то тут же под воздействием собственной тяжести отколется и полетит вниз. У нас тут уже столько людей зашибло, что под горой ворон считали.

На взгляд Постнова этот поселок не сильно отличался от хорошо известных ему земных альплагерей. Сюда тоже регулярно прибывали организованные группы, желающие покорить одну из местных вершин, здесь хватало профессиональных гидов, не раз на эти вершины поднимавшихся и готовых сопровождать туда кого угодно, лишь бы заплатили. Единственное, здесь никто не заводил речи о безопасности подобных восхождений. Все понимали, что в горах можно погибнуть, все осознавали, что идут туда но собственный страх и риск. "Смертельные игры", что ж вы еще хотите! Как понял Сергей из разговоров, даже расследование гибели альпинистов клуб всегда проводил собственными силами и обязательства перед своими членами нес весьма ограниченные, ну, например, вывезти тело, если его удалось спустить с горы. Многие так и оставались лежать в ледниковых трещинах, и их бренные останки имели шанс вернуться к людям, только когда поглотивший их ледник рухнет с горы.

Кстати, одно такое обрушение Сергею довелось наблюдать собственными глазами. Где-то на большой высоте вдруг раздался громкий треск, а затем кусок ледяного карниза длиной метров в двадцать полетел вниз с двухкилометровой высоты и с еще большим грохотом расшибся о каменную поверхность плато. Некоторые ледяные обломки при этом срикошетировали и разлетелись в разные стороны. Происшествие это, к удивлению Постнова, никого здесь даже не вывело из душевного равновесия. Поглядев вверх и убедившись, что ничего больше оттуда падать не собирается, люди потянулись к груде битого люда и принялись разбирать его на сувениры. Ну да, это ж кусок ледника с величайшей вершины мира! Если упрятать его в переносной морозильник, то, глядишь, и удастся довезти домой. А кто-то и чайники этим льдом набивал. Не то, чтобы здесь не хватало питьевой воды, просто всем хотелось попробовать на вкус такую экзотику.

Поскольку Постнов прибыл сюда без команды, напарников для восхождение на Даргжет ему пришлось искать самостоятельно, что, впрочем, особых затруднений не составило, поскольку таких одиночек здесь тоже хватало. Собралось восемь мужиков с разных планет Федерации, две уже опытные альпинистки лет тридцати из Лиановеса, сам Сергей стал в этой компании одиннадцатым, а двенадцатым - нанятый в складчину гид по имени Каболтер. Последний ради более близкого знакомства предложил членам вновь сформированной команды переселиться в один домик.

Процесс слаживания, связанный с выяснением личного опыта каждого, определением его места в связке, закупкой недостающей амуниции и распределением по рюкзакам необходимого груза, занял несколько дней. Гид оказался настоящим кладезем знаний обо всех вершинах Рагбертского хребта. Так, Сергей узнал от него, что эти горы столь обрывисты только с одной стороны, которую здесь называли наветренной. С подветренной стороны они были куда положе.

- Почему же тогда лагерь базируется с этой стороны, а не с той? - удивился Постнов.

- А наши люди никогда легких путей не ищут! - усмехнулся Каболтер. - Есть такие уникумы, что пытаются взобраться на Даргжет прямо по отвесной стене. И самое поразительное, что кое у кого это даже получилось. А там, где полого, неизмеримо меньше риск сорваться и взбираться легче, так что и адреналина в полной мере не хлебнешь. Ну и какие это тогда будут "смертельные игры"?

За эти дни Сергей немало узнал и о товарищах по будущему восхождению. Обе дамы из Лиановеса начинали свою альпинистскую карьеру в Кинваре - единственном оставшемся на Старой планете горном массиве, превращенном в национальный парк. Кинварский хребет и по земным меркам считался бы высокогорьем, но там все же имелись перевалы, в отличие от совершенно неприступной Орсизы, которую эти альпинистки сравнивали с земными Гималаями и сожалели, что от великого Орсизского хребта остался лишь маленький кусок - там, где Орсиза упиралась в Кинвару. Веселый парень Вениркат оказался родом с Ригвилы, с континента Дотленк. Большая часть этого континента, как и на Баргжене, была занята фруктовыми садами, а занимающие добрую треть Дотленка горные неудобья сделали национальным парком, привлекающим многочисленных туристов и ставшим любимым местом отдыха для местных обитателей.

- Там есть маршруты на любой вкус, - рассказывал Вениркат, - в том числе и вполне доступные для начинающих, и детские. Невысокие горы, обилие дикорастущих фруктовых деревьев, масса птиц, чистые горные речушки, вполне комфортная температура. Ничего похожего на дикие джунгли вокруг Тергата или на тропический лес вот этого континента. Субтропические горные леса нашего Дотленка - это природная жемчужина всей Федерации.

- И ты там, надо полагать, все уже покорил, раз приехал сюда? - усмехнулся Сергей.

- Ну да. Комфорт комфортом, но хочется же испытать себя и настоящим высокогорьем.

Выведя на компьютерный экран карту хребта, Каболтер представил всей команде намеченный им маршрут будущего восхождения.

- Чтобы штурмовать Даргжет в лоб, нужны уникальные физические кондиции, которыми никто из собравшихся здесь не располагает, а потому предлагая зайти со стороны соседней вершины Лахендрок. Одно ее ребро, как видите, начинается от самого подножия. Достаточно ровные площадки там имеются, не ахти какие большие, но палатки разместить можно.

- А ветром не сорвет? - поинтересовался Постнов.

- Не должно. Из-за хребта никогда не дует, ветры с океана будут лишь прижимать нас к скале, ну а восходящие потоки все же не такие сильные. Но чтобы без проблем закрепиться, нам надо будет еще до темноты добраться до зоны ледников, а не то придется долбить скалы. Дальше темп нашего передвижения наверняка упадет, возможно, кому-то придется воспользоваться дополнительным кислородом. Тропа по ребру выведет нас на гребень хребта, там уже будет практически пара шагов до самой высокой точки Лахендрока, затем последует небольшой прогиб и за ним будет собственно подъем на пик. Спускаться будем по тому же маршруту. Основные опасности - ледовые трещины и обрывы. Там на тропе сделаешь шаг в сторону и запросто можешь сорваться с ледового обрыва, да так, что и зацепиться будет не за что.

Чтобы добраться засветло до кромки ледников, на маршрут вышли рано утром. Постнов шел третьим в связке, сразу за гидом и Вениркатом. Ведущая наверх тропа тянулась почти точно по гребню. Справа был крутой обрыв, чья высота нарастала с каждым шагом. Слева - неглубокая ложбина между гребнем и соседней горной стеной. По этой ложбине весело бежала горная речушка - один из многочисленных истоков Миклинка. Поскольку наверху ожидались отрицательные температуры, лиановцы, все как один, надели теплоизолирующие комбинезоны, держащие тепло даже лучше меховых шуб, но, поскольку внизу все же было жарко, держали их расстегнутыми. Помимо ледорубов, кислородных приборов, палаток, спальников и сухпайков группа несла с собой электроплитку с супераккумулятором и вместительный котелок. Воду посчитали лишним грузом, мол, всегда при необходимости снега натопим.

Очень некстати ветер с плато нагнал тучи, пошел дождь, видимость упала до минимальной, и Сергей предпочитал смотреть под ноги, чтобы случайно не сойти с тропы. Только к вечеру им удалось выйти из полосы туч и, наконец, добраться до истока этой самой речушки. Здесь в ложбину спускался язык ледника и интенсивно таял. Чуть подальше этот ледник захватил уже и гребень, и Каболтер решил остановиться здесь на ночлег, пояснив, что в леднике полно трещин, которые сложно будет заметить в темноте, а за гребнем к тому же возникают ледяные навесы, где каждое мгновение возможен откол.

С первыми лучами рассвета группа быстро собралась и продолжила подъем. Идти здесь было уже заметно сложнее. Под ногами сплошной ледник, хорошо еще, что отмаркированный, атмосфера становится все разряженнее, температура падает. Для не привычных к холоду лиановцев именно последнее обстоятельство было наиболее неприятным, они так запаковались в свои комбинезоны, что одни носы торчали. Зато тучи внизу, наконец, разошлись и можно было разглядывать сверху огромное плато, по которому с гор струились бесчисленные горные потоки, стремящиеся слиться в один могучий Миклинк, поскольку плато имело заметный прогиб к центру.

По пути им встретились две другие группы, уже спускающиеся с вершины. Переговорив с их гидами, Каболтер выяснил, что на этот раз обошлось без трагедий и наверху вполне приличная погода, определяемая восходящими воздушными потоками.

- А они здесь настолько сильны? - поинтересовался Сергей на привале.

В ответ Каболтер расправил фольгу от упаковки сухпайков и швырнул ее в сторону обрыва. Вместо того, чтобы спланировать вниз, она стала подниматься все выше и выше, пока не стала трудно различимой.

- Вмерзнет теперь в ледник где-нибудь на вершине, - прокомментировал свой опыт гид.

Когда они перевалили за девятикилометровую отметку, взбираться дальше стало совсем трудно. Теперь уже приходилось дышать кислородом через маски, ветер стал заметно сильнее и вместо дождевых капель нес снежную крупу. Постнов с трудом осознавал, что находится сейчас выше пика Эвереста, а ведь это еще далеко не конец пути.

На вершину хребта они забирались уже чуть ли не на карачках. И силы уже подыссякли, и ветер здесь был такой, что вполне мог сдуть на другую сторону горной гряды. Спуск там был куда более пологий, но катиться по нему пришлось бы очень долго. Вениркат очень кстати поинтересовался, неужели не нашлось еще смельчаков, что рискнули бы спуститься по этому склону если не на собственной заднице, так хотя бы на подходящей доске? Каболтер, ухмыльнувшись, ответил, что смельчаки такие наверняка нашлись бы, да вот только снежный покров на склоне кончается задолго до подножия, а съезжать на чем бы то ни было по голым камням желающих не найдется точно.

Здесь группа наконец-то смогла увидеть подветренную часть нагорья. Долина, по которой текла не слишком полноводная река, за ней горный хребет куда ниже Рагбертского, ни на одной из вершин которого не было и намека на ледники, а за ним еще какой-то хребет.

- И дальше там каменная пустыня чуть ли не до самого океана, - прокомментировал увиденное Каболтер. - Осадков почти нет, а Рагбертских ледников хватает только на ближайшую долину.

На вершину Лахендрока они взобрались теперь без особых усилий и даже с минуту попрыгали там, отмечая сие событие, но дольше задерживаться там не стали. Гребень хребта шел даже на понижение, а потом вновь круто забирал вверх, к острому пику, господствовавшему над местностью. Именно в этом прогибе они и устроили свою последнюю ночевку перед штурмом главной вершины.

- А никто не пробовал спрыгнуть отсюда с парашютом или слететь на дельтаплане? - спросил Сергей Каболтера. - У нас на Земле такие полеты очень популярны.

- Вроде бы пробовали, - промолвил тот, - но как-то не прижилось. Со стороны плато тут прижимающий вечер, того и гляди швырнет прямо на скалы, плюс восходящие потоки препятствуют спуску, а если приземлиться на подветренной стороне, так оттуда потом хрен знает сколько выбираться придется. Там же никаких дорог, никаких средств коммуникации, никому ведь эта каменная пустыня не интересна.

Утром группа, наконец, пошла на штурм высочайшей вершины этого мира. Ветер здесь был еще сильнее, и, чтобы устоять на ногах, альпинистам приходилось попеременно врубаться ледорубами в лед, а потом держать тех, кто в это время делал следующий шаг. Ведущая по гребню тропа шла вверх под солидным углом, так что каждый шаг давался с трудом, но все же они неуклонно приближались к желанной цели. Наконец, идущий впереди Каболтер остановился и дал группе знак обойти его слева. Только тут Постнов и заметил, что дальше нет никакой размеченной тропы, а сам гребень, похоже, ощутимо идет вниз.

Итак, они уже на вершине. Сам пик обозначал торчащий изо льда металлический штырь. К нему желающие могли прикрутить принесенные сувениры, чтобы те сразу же не сдуло ветров. Добравшись до цели, народ заметно расслабился, и это чуть не привело к трагедии. Один из парней обошел гида не с той стороны, и прямо под его ногами внезапно поползла трещина! К счастью, в последний момент он успел отскочить в сторону, а отколовшийся кусок ледника с ускорением заскользил по склону, а потом рухнул с шестикилометровой высоты. Сергея аж передернуло, когда он вспомнил, как такое падение выглядит со стороны.

- Не всем так везет, - невозмутимо прокомментировал инцидент Каболтер, - поэтому я и предлагаю всегда держаться подветренной стороны. Если там поскользнетесь, так еще будет шанс зацепиться на склоне, а здесь оступитесь - так лететь вам камнем для самого плато, единственная радость, что смерть будет мгновенной.

Шок, впрочем, быстро прошел, и народ стал наслаждаться открывшимися видами. Тучи в очередной раз разнесло, и огромное плато предстало как на ладони. Домики альплагеря с такой высоты казались спичечными коробками, а широкий Миклинк - ручейком. Сфотографировавшись на память, альпинисты двинулись в обратный путь, который оказался не менее муторным, но уже не столь богатым свежими впечатлениями, как дорога наверх.

Трагедий им и тут удалось избежать. Никого не сдуло ветром, никто не сорвался со склона, никто не завяз в ледниковой трещине, и даже приступы горной болезни всех миновали. То ли их команда оказалась на удивление везучей и при этом состоящей из хорошо подготовленных альпинистов, то ли здесь, на Рагбертском нагорье, действительно собирались люди, сделанные из особого теста, которым любые трудности нипочем. Лиановцы после спуска обменивались адресами в НИС и приглашали Постнова к себе в гости, он тоже звал их на Землю, обещая показать не меньшие красоты, но до этого еще надо было дожить, а пока его дорога вела к Миклинкскому каньону - последнему чуду природы, что он намеревался посетить на Сетрексе.