Что здесь бывают такие странные мероприятия, родительские дни, Фест в принципе знал, хотя и не понимал их значения. А в остальное время, что ли, родственников отдыхающих здесь детей не пускают на территорию лагеря? Если да, то почему? Боятся, что занесут какую-нибудь заразу? При существующем здесь уровне медицины это выглядело бы даже резонно, но зачем тогда пускать родных всех скопом, напрочь разрушая всякие намеки на изоляцию? Чтобы могли лично убедиться, как отдыхается здесь их отпрыскам? Но почему тогда только в этот день?

Если одна традиция столь явно обесценивает другую, от какой-то из них надо избавляться, но головы здешних обитателей эта логичная мысль почему-то все никак не посещала. Впрочем, тут таких примеров было хоть завались. Вот даже с тем же купанием. Детям мало того времени, что им отводится, ясно же, что они будут искать пути урвать сверх положенного. Ясно также, что взрослые не хотят, чтобы дети при этом рисковали. Ну так вы или организуйте им купание в другом месте под присмотром все тех же вожатых, или так оборудуйте лагерный периметр, чтобы там и у мыши не было шансов проскочить незамеченной? А на деле одни делают вид, что ловят, а другие вынуждены скрываться, выходя уже из-под всяческого контроля и забредая в совсем уж опасные места! Да хоть дырку ту в заборе потрудились заделать! Но нет, все здесь о ней знают, кроме, наверное, проверяющих, и откровенно игнорируют ее существование. Похоже, она не только детям нужна, но и тем же вожатым, чтобы незаметно покидать лагерную территорию.

Феса не покидало ощущение, что все это кажущееся двоемыслие на деле просто помогает жить и именно потому так неистребимо. Или тут детей специально так растят, чтобы они учились везде искать обходные пути? Для морали его родины это казалось немыслимым, но здесь, похоже, господствует какая-то другая мораль. И он уже понемногу начинал к ней приспосабливаться.

Как бы там ни было, но грядущее мероприятие ставило перед ним новые вызовы. Тут же скоро появится масса постороннего люда, и среди них наверняка найдутся желающие поинтересоваться, кто он такой, откуда родом и как сюда попал. Директор уже по-дружески советовал не мельтешить на глазах у гостей и, главное, ни на кого не пялиться, чтобы никто не заинтересовался его странным цветом глаз. Чтобы гарантированно этого избежать, ему вообще не следовало бы выходить в этот день на улицу, но это, в свою очередь, могло бы вызвать подозрения, так что Фесту посоветовали все же гулять вместе с товарищами по отряду, но никакой инициативы не проявлять и вообще стараться привлекать к себе как можно меньше внимания.

Как только промчалась весть, что из города подъехал первый автобус, народ дружно рванул к лагерным воротам встречать родных. Фесту встречать было некого, его охранники тут точно не рискнут показаться, но он все равно поплелся следом и встал в сторонке, мол, тоже кого-то ждет.

Кому-то сразу повезло. Жаркие объятия, будто давно не виделись, расспросы, горячее желание младшего поколения поделиться впечатлениями. Выходило это сумбурно, но весьма экспрессивно, с воплями и размахиванием руками.

Наконец, всю первую партию приехавших разобрали и повлекли на территорию осматривать лагерь. Те, кто родных пока не дождался, продолжали торчать у ворот, жадно вглядываясь в каждую подъезжающую машину. Приезжали ведь не только заказными автобусами, многие прибывали на своем личном транспорте. Стоянка перед лагерными воротами вскоре оказалась забита до отказа, и опоздавшие парковались теперь на обочинах. Когда и друзья Феста встретили, наконец, своих родных, он оторвался от созерцания дороги и двинулся за ними, стараясь, впрочем, не приближаться, а не то всяких нежелательных расспросов уж точно было не избежать. Мальчик, наконец, отчетливо осознал, что в этом празднике жизни ему суждено участвовать только в качестве стороннего наблюдателя. Ну, что ж, он тогда и понаблюдает за нравами аборигенов. Может, и подметит еще что интересное!

Первое, что удивило Феста, это развернувшиеся по всей лагерной территории семейные трапезы. Родственники привезли с собой массу снеди и теперь закармливали ею своих детишек, словно те здесь голодали. Да и пища эта, на взгляд Феста, отличалась от лагерной в худшую сторону, поскольку тут было полно сладостей и копченостей. Это же и сахар в избытке, и трансжиры, и даже канцерогены в тех же копченостях! Сплошной, короче, вред для зубов, плюс угроза ожирения, плюс возможные проблемы в будущем с желудочно-кишечным трактом. У него на родине такого вызова принципам здорового питания точно бы не допустили, но здесь, похоже, народ относится ко всем этим принципам с полным пофигизмом. Вот вставишь такое в игру, и для кого-то это точно станет потрясением! Но нет, не позволят, риск для жизни персонажей - это еще ладно, почему-то считается, что никто из детей в здравом уме повторять такое все равно не осмелится, но вот подобную трапезу точно сочтут пропагандой вредной пищи!

К счастью, повестка родительского дня одной жратвой не ограничивалась. Были запланированы еще разные конкурсы, в которых старшее поколение могло бы участвовать на равных с детьми, а также отчетный спектакль лагерного драмкружка.

Да, был тут и такой кружок, и еще разные другие, в основном связанные со всяким рукодельем, куда дети записывались вскоре после приезда в лагерь. Всякие ручные поделки Феста никогда не привлекали, а вот роль в пьесе, он, возможно, и рискнул бы сыграть, да только все роли расхватали еще до его здесь появления. Теперь оставалось только пялиться на сцену и подмечать все огрехи юных артистов. Ну да, почти все тут выглядят как-то зажато и говорят неестественными голосами, разве что реплик своих не забывают, успели выучить назубок, молодцы! Смотреть на эти жалкие потуги Фесту было смешно, а вот родители умилялись, глядя на своих отпрысков. Но ведь ясно же, что никто из них в будущем в артисты не выбьется, так зачем тогда, спрашивается, корячиться? С трудом дотерпев до конца представления, Фест двинулся на спортплощадку.

Вот здесь, на его взгляд, было повеселее, хотя некоторые конкурсы все равно казались глуповатыми. Участие в семейных стартах ему не светило, но он упорно искал, где сможет проявить себя. Внимание его привлекла русская национальная забава.

Гладко оструганное бревно было вкопано одним концом в землю, а на другой конец прибили колесо, к которому подвесили призы. Смельчак, сумевший долезть до вершины, мог отыязать для себя любой приз. Желающих было немало, но мастеров лазания по деревьям среди них как-то не попадалось, и очередной претендент на приз неизменно съезжал вниз под смешки зевак, так и не дотянувшись до колеса.

Фесту, однако, тут было не привыкать. Его, вон, даже собственные охранники за глаза обзывали мартышкой! Наплевав на советы не привлекать к себе внимание, он, дождавшись, когда чей-то отец, решительно взявшийся за дело и не дотянувшийся до вожделенных призов всего каких-то полметра, все же съедет вниз, подошел к столбу сам и начал свое восхождение. Да, зацепиться на этом бревне было не за что, ну, разве что впиться в него ногтями, но плотно обхватить конечностями вполне возможно, а силу трения никто не отменял. Так он и пополз вверх, не боясь елозить брюхом по столбу, главное - не ослаблять захвата. И вот башка его уже практически уперлась в колесо, теперь можно рывком ухватиться за обод... а дальше хоть на руках его обойти, выбирая приз по вкусу.

Фесту почему-то приглянулись новенькие кроссовки. Как раз по его ноге и, наверное, можно будет увезти с собой в качестве сувенира. Это, конечно, не шедевр современных технологий, но зато такой модели на его родине точно никто не видел, так что можно будет похвастаться эксклюзивом.

Зажав в зубах их шнурки, он опять перепрыгнул на столб и триумфально съехал вниз под приветственные крики. Больше всего радовались его друзья, которых тоже занесло на эту площадку, а может, специально подошли, когда увидели его на столбе.

Никому больше его подвиг повторить не удалось, так что местных он, как у них тут выражаются, уел. Его даже сфотографировать хотели, так что пришлось спешно жмуриться, чтобы цвет глаз не разглядели, и побыстрее сваливать с площадки. Триумф триумфом, но лишние проблемы ему не нужны. К тому же он и так набрался сегодня впечатлений, будет о чем на досуге поразмышлять.

Так и закончился для Феста этот заполошный день. Авторитет его среди друзей заметно приподнялся, наверное даже больше, чем после драки и полетов с тарзанки. Из чудного инопланетянина, которого надо выгуливать за обещанные им блага, он превратился в своего в доску парня, с которым можно идти на любую рискованную авантюру. Во что это может вылиться на практике, мальчику скоро предстояло узнать...