Следующую свою лекцию Кирсанов решил посвятить греко-персидским войнам, влиянию Персидской державы на покоренные народы и независимые греческие полисы. Тут уж, конечно, никак нельзя было обойтись без упоминания битв при Платеях, Фермопилах и Саламине, персидских посольств, и как с ними обошлись в Афинах и Спарте. Вадим понимал, что земная история писалась с точки зрения окончательных победителей, то есть эллинов, чья культура в итоге внесла куда больший вклад в мировую, нежели персидская, и потому теперь неизмеримо более популярна в массовом сознании. Те же лиановцы, только начинающие свое знакомство с земной историей и культурой, получали из своей сети куда больше сведений об эллинах, нежели о персах, и студентов, изучающих в Канкубиллатском университете древнегреческий язык, было на порядок больше всего списочного состава набранных им групп. Он рассчитывал по мере сил как-то исправить этот перекос, но даже те крохи сведений, что он дал об эллинах, не могли не заинтересовать его слушателей. Ну, это бы ладно, они все сознательно записались именно на его курс и менять его не собирались, если бы ни один совсем юный вольнослушатель, для которого слова Вадима внезапно оказались откровением.

Рассказ о Фермопильском сражении поразил Канбюка до глубины души. Перед этим меркли все подвиги Кира. Вернувшись домой, он немедленно полез в сеть за какой-нибудь еще информацией о Спарте, ну и об Афинах заодно. Улов неожиданно для него оказался богатейшим и сенсационным. Такое богатство мифов, такие поразительные герои, в которых хотелось играть! Плюс еще какая ни есть, а демократия, которой в Персии и не пахло, а ведь любой лиановец буквально с молоком матери впитал, что никакая не избранная народом власть не может считаться законной. Ни в любезной сердцу Канбюка древней Джангре, ни в Персидской империи никакой демократией, разумеется, и не пахло, и прежде он был свято уверен, что она возможна только в развитых индустриальных обществах, а тут вдруг нате вам! Всюду один сплошной ручной труд, даже примитивных паровых двигателей еще не изобрели, развито рабовладение, но горожане уже сами на собраниях избирают себе собственных правителей. Иногда совсем примитивно, громкими криками, как геронтов в Спарте, но сам факт!

Скачав себе мегабайты текстов и иллюстраций, он с головой зарылся во все эти мифы и истории, понимая, что еще долго отсюда не вылезет и вообще непонятно когда все это усвоит. Хотелось все же и активной жизни, но и отказаться от всего этого интеллектуального пиршества не было сил. И ладно там боги, похожие на людей, герои, цари, полководцы и мыслители, среди скачанных текстов он обнаружил и немало таких, что были посвящены воспитанию подрастающего поколения в различных эллинских полисах. Школы, гимнасии, палестры, приставленные к знатным мальчика персональные рабы-педагоги... Все это было совершенно необычно, не соответствовало его жизненному опыту, но до ужаса завлекательно. Детей там муштровали почище, чем взрослых? Да, но и не изолировали при этом от взрослой жизни, не мешали проявлять свои таланты, позволяли рисковать и испытывать свои силы. Ну а какой мальчишка в их возрасте не хочет испытать, на что он на самом деле способен? Только какой-нибудь совсем отъявленный трус! Канбюк себя таковым отнюдь не считал и мысленно был уже готов к подвигам. Особенно его поразила система воспитания спартанских детей. Все эти агелы, необходимость самому добывать себе пищу, подворовывать и жестоко страдать, ежели попался. Все эти свои эмоции он и вывалил на нетерпеливо ожидающую его рассказов компанию.

Друзья оказались впечатлены. Луки луками, но однообразные занятия быстро поднадоедают, а тут, вон, целая хорошо проработанная система физических упражнений и состязаний, да еще и непаханое поле для самых разнообразных игр! Рогинкеса почему-то особо заинтересовали физические наказания юных эллинов. Там ведь не какие-то конские плети в ход шли, которых все равно не достать, да и страшновато с ними знакомиться, а банальные розги, присутствовавшие и в лиановской культуре тоже, в древности широко распространенные, ныне утратившие широкую популярность, но изжитые отнюдь не до конца.

- Гевки, - обратился он к одному из приятелей, - ты, помнится, говорил, что в твоем классе парень учится из гварданского семейства? Не можешь поинтересоваться при случае, как именно папаша его наказывает?

- А он в лоб за такой вопрос не даст? - поежился Гевкин. - Мы с ним, вообще-то, не такие уж близкие друзья, чтобы о подобном разговаривать. К тому же я из профессорской семьи, а он...

- Из семьи тупых солдафонов, - ухмыльнулся Рогинкес. - А ты ему сперва вот это дай почитать, - показал он на экране своего карманного компьютера только что скопированный текст о воспитании спартанских мальчиков. - Может, его это заинтересует и пробьет на собственные откровения. Ну и ты уж тогда не зевай.

- Хорошо, попробую... - с некоторым сомнением протянул Гевкин.

- А нам с тобой пока желательно побольше разузнать об их системе спортивных занятий, - сказал Рогинкес Канбюку. - Может, твой лектор что об этом знает. А то тут все слишком поверхностно изложено, мы сами ни в жизнь не разберемся! Он же все еще ходит в наше кафе?

- Да, появляется иногда, причем именно в мою смену.

- Тогда я тоже в нее переведусь, а ты уж, будь добр, меня с ним познакомь.

- Ага, попробую.

Кирсанов действительно не забросил понравившееся кафе, причем заходил туда пообедать, как правило, в компании Ингаберта. В этот раз его приятель был как-то уж слишком весело настроен.

- Ну, ты, Вадим, и заварил у нас кашу! - ухмыльнулся он, как только они уселись за столик.

- А в чем дело? - удивился Кирсанов.

- А в том, что после твоих лекций по всему центру города ребятня принялась мастерить луки! Кто-то один додумался, остальные собезьянничали, и это поветрие уже стремительно добирается до окраин. Что ломают ветки на деревьях - это черт с ним, еще отрастут, у нас тут зелень быстро восстанавливается, но вот птиц жалко. Для стрел ведь оперение нужно, а откуда детворе еще перья взять? Вот и развернули охоту как заправские птицеловы. Еще и хвастаются друг перед другом, кто ярче перья раздобыл!

Вадим малость обалдел. Он, конечно, упоминал о традиционном вооружении персов, но никак не предполагал, что кому-то придет в голову его копировать. Все же студенты, взрослые люди. Хотя-а...

- Это от моего вольнослушателя, что ли, все пошло? - осведомился он.

- Ну, утверждать не стану, никто расследований не проводил, но очень может быть. У нас тут ребята активные и, главное, легко подхватывают всякие новшества, а луки для них - безусловная экзотика. Так что...

Продолжить речь ему помешали двое подошедших пацанов. Юного официанта с пухлыми щеками Вадим узнал сразу, второй паренек был более поджарым и чуть выше ростом, при этом облачен в тот же фирменный костюм, только лишь с немного отличающимся головным убором. Тоже, стало быть, здесь работает.

- Здравствуйте, Вадим Игоревич, - растянул губы в улыбке Канбюк. - Вот нас с другом кое-что заинтересовало в вашей последней лекции. Помните, вы упоминали про спартанцев и говорили еще, что они постоянно спортивными упражнениями занимались? Не можете пояснить, какими именно и как все это у них выглядело?

Надо же, даже отчество запомнил, хотя Вадим, кажется, всего раз его и произнес, когда представлялся в университетской аудитории! Вольнослушатель-то оказался куда более прилипчивым и дотошным, чем рассчитывал Кирсанов, приглашая его на занятия, но не упрекать же в этом ребенка! Тот честно выполняет свои обещания, на лекциях сидит тихо, никому не мешает. А что акцент делает не на том, на чем Вадиму хотелось бы, и несет полученные знания за пределы лекционного зала, так тут он вполне в своем праве. Ну и что прикажете теперь делать? Древняя Эллада в число научных интересов Вадима как-то не входила, хотя, как всякий культурный человек, он мог бы многое о ней рассказать.

- Погоди, дружок, это не с твоей ли подачи у вас тут эпидемия лучного спорта началась? - промолвил он.

- Ну, с моей, - вздохнув, признался Канбюк, - а что такого?

- Да вот птицы ваши здешние, говорят, стали из-за этого страдать. Охотятся теперь за ними зверски.

- Мы больше не будем, - потупился Канбюк, - мы теперь новые игры придумать хотим, от которых никакая живность страдать не будет.

- А я вам, значит, должен в этом помочь?

- Ага...

- Ну, хорошо, попробую, чтобы сохранить вашу фауну. Только сперва познакомь меня, пожалуйста, со своим другом.

- Это Рогинкес, ему тоже десять лет, он учится в одном классе со мной, ну и тоже здесь подрабатывает, - промолвил Канбюк.

- Очень приятно.

Новый знакомый Вадима оказался еще говорливее Канбюка и упорно старался вникнуть во все детали греческой борьбы, панкратиона, бега, прыжков и метаний. Вадим счел своим долгом упомянуть, что все эти упражнения эллины и на тренировках, и на соревнованиях проделывали исключительно в обнаженном виде, но Рогинкес только усмехнулся в ответ, мол, нам все нипочем.

Пока они с Рогинкесом беседовали, Канбюк исполнил свои профессиональные обязанности официанта, то есть принял заказ и доставил его к столу, после чего оба мальчика откланялись, мол, не хотим мешать вашей взрослой беседе. Побеседовать, наверное, и впрямь было о чем, вот только внятно сформулировать свои ощущения Вадим с Ингабертом были пока не в состоянии. Малолетние романтики явно не просто так интересовались занятиями древних греков, какая-то новая затея уже зрела в их головах, и поди сейчас предугадай, во что она может вылиться.

Пару дней спустя компания друзей собралась для подведения итогов своих расследований. Канбюку с Рогинкесом было о чем рассказать, но главный фурор произвели вовсе не они, а Гевкин, сумевший таки обстоятельно переговорить со своим одноклассником из гварданской семьи.

- Ну что, не побил он тебя? - осведомился Рогинкес.

- Не-а, даже не обиделся, - замотал головой тот. - А когда он прочитал, как воспитывали спартанских мальчиков, так сказал даже, что это очень похоже на практику клуба Венктиар, что находится в Лиановесе, в округе Берансик. Он и сам мечтал бы в таком заниматься, но у нас здесь ничего подобного нет и не будет никогда.

- Это гварданский клуб? - встрепенулся Рогинкес.

- Ну да, молодежный. Только туда ребят с десяти лет на обучение принимают. Методики свои они не рекламируют, все это только для своих, но парень этот, его Шармах, кстати, зовут, откуда-то знает. От отца, наверное. И этот самый клуб, кстати, организует ежегодные общефедеральные соревнования на звание самого отчаянного мальчишки. Видели, наверное, их трансляции? Ну так Шармах и сам хотел бы в них поучаствовать.

Имя Шармах, столь часто встречающееся у гвардов и крайне непопулярное в среде творческой интеллигенции, вызвало у собравшихся понимающие ухмылки. Ну а о чем другом, в самом деле, может мечтать парень с таким вот именем?

- Погоди, - промолвил Рогинкес, - но там же только двенадцатилетние участие принимают. Если он твой одноклассник, то ему рано еще.

- Ну да, ему тоже десять пока, но подготовиться-то надо! Какой смысл туда заявляться без подготовки. И тренироваться всегда лучше в компании, чем одному. Тем паче в борьбе без напарника никуда. Короче, парни, он все готов нам рассказать, если мы примем его к себе.

Кто-то присвистнул. Опыта дружбы с будущими гвардами ни у кого из ребят не было, от них вообще по возможности старались держаться подальше, благо их в Канкубиллате и мало было. Но вот этот конкретный парень, похоже, обладал эксклюзивной информацией, причем именно той, что вызывала сейчас их жгучий интерес. И Рогинкес решился.

- Ну что, парни, не съест же он нас тут всех и не измордует? Может, пригласим?

- Пригласим, - подтвердил Канбюк, чье любопытство от таких вестей только возросло. Он-то думал, что такое только на Земле было возможно, причем в очень отдаленные времена, а оказывается, что нечто подобное давно уже существует и в их Федерации, пусть на другой планете, пусть в очень специфической социальной среде, но существует же! И если какие-то их ровесники в Лиановесе именно так и занимаются, причем всерьез, то почему бы им здесь хотя бы не поиграть в такое?

Подобные мысли, похоже, посетили и других ребят, потому что после недолгих колебаний вся компания дала согласие на вступление в нее нового члена.

- Короче, вопрос решен, - подвел итог Рогинкес. - Вот ты, Генви, и пригласишь его к нам на следующую встречу. Посмотрим, что он за птица такая и что на самом деле знает.