Едва разобравшись с государственными делами, Ганебис направился в женскую половину дворца, чтобы отдохнуть душой. За последние семь лет Витания заметно разбогатела и приросла населением, не знала неурожаев и мора, словно союз ее короля с Божьими детьми получил благословение где-то на небесах. Никто не смел напасть на страну, где правит могущественный колдун, а вот купцы охотно сюда тянулись. Под их нужды расширялся торг, строились новые постоялые дворы. Растущему населению Кирены было уже тесно в городских стенах, и столица обрастала все новыми слободами за их пределами. Пожалуй, пора уже подумать о возведении нового кольца стен.

Хирела и теряла авторитет только правящая прежде Церковь. Ганебис не отнимал у нее десятины и не закрывал ее храмов, с удовольствием наблюдая, как пустеют они год от года. А вот в храме Божьих детей становилось все теснее, многие новые адепты даже из числа не могли принять участия в радениях и собирались просто по домам, что уж говорить об иногородних и селянах. Стоило бы уже возвести новые храмы, и деньги на то имелись, вот только кто будет в них служить? Старый священник Нолай уже два года как опочил, и все тяготы общения с Богом свалились на плечи Игвая. Двадцатидвухлетний красавец с ангельским голосом честно нес свою ношу, но не разорваться же ему было?! Да, еще лет пять с храмовым строительством придется повременить. Дальше перспективы открывались куда более радужные, и главная причина тому ждала сейчас Ганебиса в детской комнате.

У старшего принца Тинлая просто не было шансов отвертеться от своего предназначения. Наплевав на все требования дворцового этикета, королева Гикона взялась воспитывать его лично, и именно как будущего пророка, а не наследника престола. Она и сама презирала пышные одежды и украшения, даже на приемы приходя в одном просторном белом платье, и детей своих решила одевать так, как это было принято в общине Божьих людей, где малышам летом или зимой в натопленном помещении не полагалось вообще никакой одежды, и только если выходишь на холод, одеваешь на себя что-нибудь теплое.

Исходя из этих принципов, Тинлая и в младенчестве особо не пеленали, а встав на ноги, он стал таскаться по дворцу нагишом, шокируя своим видом пожилых сановников и старых дам, которые в ответ донимали Ганебиса жалобами на непозволительное поведение его супруги. Но Гикона была непреклонна: ее сын посвящен Богу, ему суждено стать белым голубем, свободным ото всяких телесных страстей, символом чего является нагота при служении Господу, так что пусть заранее привыкает и не ведает никакого стыда.

Но маленькие дети, увы, не ангелы, вот и Тинлай не сразу осознал свое предназначение и пытался шалить. Но мать спуску ему не давала и за шалости наказывала всегда собственноручно, сперва простыми шлепками, а по достижении пятилетнего возраста принц познакомился и с розгами, которые из-за живости характера доставались ему регулярно, минимум раз в неделю, впрочем, как и всем его сверстникам в общине Божьих людей.

Сейчас, к восьми годам, принц уже немного посерьезнел, смирился со своей участью и уже мечтал о том времени, когда станет, наконец, белым голубем. Ну да, они же по определению безгрешные, так что и драть его тогда должны перестать. Ждать этого момента ему оставалось не больше года, соответствующую операцию должен был провести сам Игвай, с которым принц общался чуть ли не чаще, чем с родным отцом, и чье поведение старался копировать.

Надо сказать, что данные у него для этого имелись. Из-за своего альбинизма Тинлай был подслеповат и сильно обгорал на солнце, зато идеально белая кожа и высокий, чистый голосок делали его идеальным воплощением ангела. Абсолютный музыкальный слух у него тоже имелся, и принц брал теперь уроки вокала и игры на музыкальных инструментах. А вот к оружию он вовсе не тянулся - неуместно это для будущего служителя Господа.

Но без опыта общения со сверстниками будущий пророк расти не может, и к Тинлаю во дворец приводили играть младших сыновей витанийской знати. Младших, потому что именно им родители традиционно прочили духовную карьеру, а все же знали, что старший сын Ганебиса не наследует королевскую власть. Раньше бы этих детей, возможно, отдали на обучение в монастырь, но сейчас Церковь была в Витании не в фаворе, так что лучше уж им быть поближе к будущему пророку.

Эти дети, составившие свиту Тинлая, старательно ему подражали. Если принц ходит нагишом, то и им неуместно носить пышные одежды, если он постоянно сверкает поротыми ягодицами, то и им следует выпрашивать себе наказания у родителей, а потом сравнивать, у кого больше полосок на попе, и гордиться, если у тебя их больше. Все они уже знали, какую операцию предстоит перенести их принцу, чтобы получить право стать священником Божьих людей, и готовы были в этом его поддержать. Если что-то делают все вместе, то уже не так страшно. Ну что ж, новая церковь нуждалась в этой их жертве. Сколько крутится сейчас во дворце бесштанных мальчишек, столько через несколько лет появится новых священников. Ну а уж он, Ганебис, позаботится, чтобы у каждого из них к тому времени появился свой храм.

Войдя в детскую комнату, Ганебис потрепал по голове старшего принца. Тинлай не любил уже "телячьих нежностей", но от внимания отца по-прежнему млел. Он готов был уже исполнить недавно разученный гимн, зная, как нравится отцу звучание его голоса, но тут внимание Ганебиса отвлек требовательный писк из угла. А вот и наследник!

Мовлис родился у них с Гиконой четырьмя годами позже Тинлая и все это время прожил в обстановке, не предназначенной для наследного принца. Мастью он пошел в отца, в не в мать, был здоров и подвижен, на ангела точно не тянул, так что королевская корона должна была в будущем увенчать именно его голову. Но малыш еще вряд ли задумывался о своем будущем предназначении. Конечно, можно было приставить к нему нянек, но тогда он наверняка почувствовал бы себя отверженным от матери, которая уделяла бы куда больше внимания своему старшему сыну. Так что если хочешь, чтобы тебя носила на руках родная любящая мамочка, а не какая-то чужая тетя, так будь добр соответствовать ее требованиям.

Мовлис и старался соответствовать изо всех сил. Если старший брат ходит без одежды, то и ему сам Бог велел. Если старший распевает на каждом шагу, то и младшему надо подтягивать. Зато большие ребята, которые ходят к Тинлаю, и тебя берут в свои игры, а это очень важно, когда ровесников рядом нет.

Тинлая мать, правда, регулярно наказывала розгами, причем в присутствии младшего сына. Мовлис старшему брату всячески сочувствовал, даже плакал громче Тинлая, когда того драли. Самому ему пока доставалось лишь ладонью, если слишком уж расшалился, но Мовлис обоснованно подозревал, что и его сия чаша не минет, как только ему исполнится пять лет. То, что ему все же позволяется больше, чем дозволялось Тинлаю в его возрасте, до малыша пока что не доходило.

Но кое-какие выгоды быть самым маленьким среди больших все же имелись, и карапуз охотно этим пользовался. Например, возможность вскарабкаться на папу. Вот и сейчас Ганебис протянул руки, ухватил малыша и посадил себе на плечи. Утвердившись там, Мовлис гордо взглянул с высоты на Тинлая. Тебя-то, мол, на плечах уже не таскают, большой слишком! Старший принц лишь снисходительно улыбнулся.

Если дальнейший путь Тинлая был уже досконально расписан, то кто вырастет из Мовлиса, было еще большим вопросом. Прельстят ли его рыцарские лавры, как его покойного дядю Аугена? Или, может, его привлечет отцовская лаборатория, а с нею и тайные знания? Ганебису хотелось бы оставить страну такому же, как он, просвещенному королю, но ему не вложить свои мозги в голову сына. Наклонности Мовлиса еще не проявились по малости лет, ну, а когда проявятся, свой путь он все равно должен будет выбрать себе сам.

Представив эту маленькую голую обезьянку, что сейчас чуть ли не прыгала у него на плечах, в королевском облачении и на троне, Ганебис вздохнул и аккуратно ссадил сына на пол. Хорошего понемножку. У них с Гиконой есть уже и дочка, но принцессе пока всего годик, и папа ей еще без надобности, достаточно и мамочки. Мовлис ускользнул играть, а вот со старшим сыном можно уже поговорить и серьезно.

- Все уроки выучил, Тин?

- Да, отец, гимн заучил наизусть, написал две страницы без помарок и арифметические примеры решил все. Хотя зачем пророку арифметика?

- Ну да, тебе же Господь все ответы подскажет, - усмехнулся Ганебис и опять взъерошил принцу его роскошную шевелюру. - Нет, сынок, знания никогда лишними не бывают. Кто к ним искренне тянется, тому небеса и открывают истины, но только главные, на всякие мелочи они не размениваются, до этого надо своим умом доходить. Даже когда Мовлис воссядет на трон, ты все равно останешься для него старшим братом и первым советчиком, так что должен знать все лучше него. Ладно, пой свой гимн, я же вижу, как тебе хочется похвастаться своими успехами.

Тинлай запел. Голосу его еще не хватало глубины, но это придет с годами, когда-нибудь и хрустальные бокалы будут раскалываться от одного его пения, как это сейчас иногда случается у Игвая.

Поощрив принца улыбкой, Ганебис все же осведомился, хорошо ли тот себя сегодня вел.

- Да не очень... - скуксился Тинлай.

- Тогда ты знаешь, что делать.

- Знаю...

Попрощавшись с отцом, мальчик вышел из комнату, сунулся в подсобку, где хранился запас розог, вышел оттуда с несколькими прутьями в руках и направился в покои матери. Если хочешь избавиться из грехов, нельзя избегать наказаний, а уж будущему пророку и подавно надлежит храбро встречать выпавшие на его долю испытания.