После воцарения Ганебиса его свитские дворяне получили завидные посты. Синдал, к примеру, стал начальником дворцовой стражи и главным телохранителем нового короля. Имя Хенкоса ни в одном из королевских указов не упоминалось, и молодой торговец решил было, что его теперь просто отставят за ненадобностью. Но нет, несколько дней спустя, шум улегся, он получил вызов к королю на тайную аудиенцию.

Принял его Ганебис в своей лаборатории, куда, в отличие от королевских покоев, даже телохранителям вход был воспрещен. Дела там, видать, творились уж очень тайные, не для посторонних глаз. Именно Хенкос кое-что о них знал, но далеко не все.

Без королевских регалий, в рабочем халате алхимика, Ганебис никак не походил на царственную особу. Хенкос по привычке начал с отчета, что говорят о произошедших событиях купцы и простонародье. Ничего хорошего, кстати, не говорили. Все были напуганы и военным разгромом, и ожидаемым нашествием дестеромцев, и приходом к власти нового короля, который, невиданное дело, самолично признался в своих колдовских талантах!

- Боятся, значит... - промолвил Ганебис. - А кого больше: Скерхли, церковников или меня?

- Пока Скерхли, Ваше величество, - осторожно промолвил Хенкос.

- А надо, чтобы меня! И ты мне в этом поможешь.

- Всегда рад Вам услужить, но не представляю, в чем могла бы заключаться моя помощь.

- Сейчас объясню. Ты знаешь, что Скерхли не слишком торопится осадить нашу Кинеру? Ну да, у него же разведка хорошо поставлена, он знает, что мы даже ополчения не собираем, к чему тогда ему спешить! Он сейчас встал лагерем на удобном с его точки зрения месте, принимает у себя переметнувшихся дворян и обиженных мною церковников, за ним следует куча маркитантов. Нападения не опасается, ибо нет у нас для этого никакого войска. О нашей с тобой связи там не знает никто, даже их хваленая разведка. Они же только передвижение вооруженных отрядов отслеживают, до всяких там купцов им и дела нет. Это я к тому, что ты сможешь легко пробраться в их лагерь и все там рассмотреть. Но это только первая, наименее важная часть твоего задания.

- И какой же будет вторая?

- Устроить там мор, - ответил Ганебис, доставая запаянную стеклянную колбу с каким-то белым порошком. Ты должен будешь подойти к их лагерю с наветренной стороны, разбить этот сосуд и пустить его содержимое по ветру. Чем сильнее будет ветер, тем лучше. Главное, чтобы накрыло шатер их короля и как можно больше шатров прочей знати. Обезглавленное воинство само в бой не пойдет.

- Это должно их убить? - передернул плечами Хенкос.

- Да. Малограмотные люди привыкли обвинять колдунов в насылании мора, но это все чушь. На самом деле на всем этом свете я один ведаю, как это реально можно сделать. А чтобы ты сам не стал случайной жертвой, мне надо ввести тебе противоядие.

- Сейчас?

- Да. У нас мало времени, и завтра ты уже должен быть в пути. Протяни левую руку.

Хенкос исполнил приказ, и Ганебис, сделав ему скальпелем небольшой порез, втер туда какую-то кашицу.

- К вечеру это место покраснеет, и, возможно, ты даже почувствуешь небольшой жар. Но это ерунда, к утру все должно пройти. Теперь ты защищен от мора, в отличие от всех остальных. Когда выполнишь задание, получишь большую награду.

- Золотом или должностью при дворе? - осведомился Хенкос.

- Золотом, - усмехнулся король. - Не надо, чтобы тебя видели рядом со мной. Ты мне еще понадобишься для разных секретных дел. Когда будешь выходить, спрячь колбу получше и не вздумай ее повредить, пока не прибудешь во вражеский лагерь.

На том аудиенция и окончилась. Как и предрекал Ганебис, порезанная рука к ночи воспалилась, но к утру от красноты не осталось и следа. Снарядив небольшой караван и старательно схоронив колбу среди собранных для продажи товаров, Хенкос в тот же день покинул столицу.

Лагерь дестеромцев походил на стойбище какой-то дикой орды. Победители Рохаса уже заранее начали праздновать победу и надо всей Витанией, мечтали кто о дележе местного королевского домена, кто о предстоящем разграблении Кинеры. О том, что там сейчас сидит на троне какой-то колдун, старались не думать. Мало, что ли, было уже всяких колдунов, и со всеми успешно справлялась Святая Церковь!

Влившись в разноплеменное сборище маркитантов, слетевшихся на запах поживы со всех окрестных земель, и даже что-то продав для видимости, Хенкос сделал вид, что пьян, и принялся бродить по окрестностям лагеря. Пьяных здесь хватало, и караульные дестеромцев давно перестали обращать на них внимание. Молодому купцу не составило труда выйти подойти к основной стоянке войск с наветренной стороны. Королевский шатер, разбитый на пригорке, был хорошо виден в отдалении. Близко к нему подобраться не дадут, там уж точно бдит стража, но и не надо. Ветер достаточно свежий, все должен донести.

Разбив колбу и старательно распылив по ветру все ее содержимое, Хенкос вернулся на стоянку маркитантов, без спешки собрался и двинулся в обратный путь, мол, уже распродал все, что хотел. Беспечный лагерь удалось покинуть без проблем.

А на следующее утро там разразился невиданный мор. Люди лежали в лихорадке, их тела покрывались язвами, и спасения не было никому. Войсковые медики не понимали, что это за зараза и как ее лечить, да и сами были поражены той же болезнью. Кто-то молился о спасении, кто-то из оставшихся на ногах пустился в бега, но и те по большей части не спаслись - смерть настигла их по дороге. За считанные дни скончалось до девяноста процентов дестеромских воинов и примерно такая же доля примкнувших к войску маркитантов. Среди умерших оказались и сам король Скерхли, и окружавшая его знать, и слуги Церкви, и почти все витанийские пленники, включая Рохаса и его старшего сына. Так наславший мор колдун разом избавился и от врагов, и от своих ближайших родственников. Никто больше не мог оспаривать его права на престол Витании.

Когда известие о жутком море в стане противника докатилось до Кинеры, там началась немалая паника. Все же помнили, как раньше эпидемии выкашивали целые города. Но король таиться не стал, взяв вину в организации мора на себя и заявив, что его верным подданным нечего бояться. Мол, он настолько преуспел в колдовских науках, что умеет избирательно морить своих врагов, не затрагивая невинных. И действительно, зараза в столицу так и не пришла, да и по другим витанийским землям не распространилась. Более того, она почти не затронула и самого Дестерома, куда успели добраться некоторые заболевшие! Сами они, конечно, почти все перемерли, но очень мало кого заразили в своем окружении, разве что ухаживавших за ними родственников.

Когда первый страх прошел, люди задумались, а что это было? Какой-то странный, локальный, но при этом невероятно убийственный мор. Ясно, что его кто-то наслал, и наславшего даже искать особо не надо. Он даже и не думает таиться! Казалось бы, следует покарать проклятого колдуна, врага самого Бога, навалиться на него всем миром, но... Вот о том, к чему на деле может привести этот священный поход, государям даже подумать было страшно. Если этот могущественный колдун Ганебис, якшающийся в самим дьяволом, один раз сумел организовать мор, то что ему помешает сделать это повторно? Божий промысел? Да кто ж его знает, на что сейчас нацелен этот самый промысел, если даже Скерхли, верного сторонника Святой Церкви, он не спас, как и сопровождавших его епископов! Настоящий ужас заползал в души сильных мира сего, заставляя придержать языки и всячески демонстрировать, что их сторона тут с краю. Святой Престол, правда, пробовал сперва возмущаться, Предстоятель даже лично прочитал проповедь против богопротивного колдуна Ганебиса и призвал всю свою паству на борьбу с ним, но стоило Ганебису отправить ему послание с угрозами повторить мор прямо в самой резиденции Предстоятеля, как тот пошел на попятную и дезавуировал все свои слова о священном походе. Бог, мол, и сам сумеет разобраться со своими врагами.

Народ Витании воспринял это как полную победу своего короля. Приятно все же, когда твоего монарха все боятся. Ну да, колдун, но своих же подданных не трогает, только чужеземцев, да и то за дело! Когнитивный диссонанс, правда, возникал при мыслях о позиции Церкви. Ну да, она покорилась силе, но все же не опустилась до того, чтобы поминать колдуна в молитвах. Ему на эти неупоминания было глубоко наплевать, но не его подданным. В их душах теперь параллельно существовали две веры - в Бога и в своего государя, и государь не делал ничего, чтобы эти веры как-то совместить. Казалось, это такое положение даже забавляло. Вдовая королева, впрочем, была целиком на стороне своего сына, подтверждая тем самым слухи, что Дитары всегда тайно сношались с дьяволом, да и ближайшее окружение Ганебиса теперь демонстративно игнорировало все церковные службы.

Детером, потерявший своего победоносного монарха и весь цвет рыцарства, пребывал в смуте. Маркиз Тости, чудом не попавший в плен к соотечественникам во время решающей битвы и потому благополучно избежавший мора, отложился таки вместе со своей маркой и принес вассальную клятву Ганебису. К счастью для остальных, витанийский король вполне этим удовлетворился и нового похода во вражеские земли организовывать не стал. Впрочем, Ганебис в принципе испытывал неприязнь ко всем военным кампаниям, предпочитая по возможности решать дело миром. И в условиях, когда решительно никто не рисковал с ним воевать, эта стратегия приносила успех. Обедневшая при его отце Витания вступала в эпоху процветания.