После событий в Вербное воскресенье существование крылатого парня перестало быть тайной для кого бы то ни было, вот только практически никто не понимал, что именно он там делал и, главное, как. Все это, разумеется, только разжигало интерес к Рафаилу, и теперь уже никакие полицейские кордоны не смогли бы сдержать любопытствующих. Целые их толпы дежурили перед его домом, кажется, круглые сутки и разве что в дверь не ломились, поскольку каждый там опасался повторить участь застреленного Рафаилом священника. Компромиссом между чувствами любопытства и страха стали, конечно, письменные послания, неважно даже бумажные или электронные. Игнату с Еленой теперь приходилось опустошать домашний почтовый ящик по несколько раз на дню, а в свою единственную электронную почту (и как ее только вычислили страждущие!) Рафик даже боялся заглядывать, чтобы не зарыться в разборе пришедшей корреспонденции. С этим, к счастью, ему помогал Олег, надеявшийся разыскать в этой навозной куче желанные жемчужные зерна. Таковые пока не попадались, но самые забавные послания он с удовольствием зачитывал Рафику.
- И много брани сегодня пришло? - по привычке уже интересовался мальчик.
- О да! Православные фанатики со всей страны призывают на твою голову все кары небесные за убийство священника и поругание их веры в святой день, а заодно взывают к правоохранителям обрушить на тебя за то же самое кары земные. У последних они, впрочем, понимания не находят.
- Ну да, одно дело языком трепать на безопасном расстоянии, а другое - встретиться со мной лицом к лицу, - хмыкнул мальчик. - А может, мне уважить этих обличителей и заявиться на какое-нибудь из их собраний?
- Чтобы их всех там тут же кондрашка хватила?
- Ну так сами напрашиваются. Я вот не понимаю, они же все там себя христианами считают, стало быть, заповеди должны исполнять, ту же "не убий". Но почему-то то и дело требуют убить кого-то то за богохульство, то за поклеп на каких-то там их святых, а то и просто за непотребное поведение. Это на меня их заповеди не распространяются, поскольку я иному богу служу, но они-то сами что несут?!
- В расстроенных чувствах чего только ни скажешь! - усмехнулся Олег. - Но сказать - еще не значит сделать. А вот у тебя желания с действиями точно не расходятся. Так ли уж обязательно было убивать этого попа? Ну, не стерпел человек такого поношения своих религиозных чувств и принялся оскорблять в ответ. Можно было бы ему просто глотку заткнуть, коли слушать противно.
- Знаешь, я тоже об этом подумывал, пока в его мысли не влез. Представляешь, он всю свою жизнь вообще ни в кого не верил! Так что какие там, на хрен, религиозные чувства?! Одна лишь видимость, фарисейство, показное благочестие, чтобы легче было дурить и обирать свою паству. Да как этот циничный лжец вообще может быть пастырем?! Еще и недалекого ума к тому же. Не верил в Христа - по привычке не поверил и в меня, хотя мог бы, казалось бы, пошевелить мозгами. Нет, у него сразу базовый инстинкт сыграл - наброситься на того, кто вроде бы покушается на его авторитет. Ну, в результате и нарвался из-за своей дурости. Тьфу!
- Ну, Рафик, тебя же сюда все же не для того прислали, чтобы изводить лживых пастырей.
- Да я это помню. К тому же их тут столько, наверное, что извести всех никакой человеческой жизни не хватит. Все, не хочу больше о них думать. Есть там что еще поинтереснее?
- Есть. Один видный московский физиолог жаждет устроить тебе медицинский осмотр. Его очень интересует, как стыкуются приделанные теме крылья с остальным организмом и как все это вообще может функционировать. Ты, видишь ли, представляешь большую загадку для науки. Ни о какой вестре он, разумеется, не имеет представления, но просто умоляет ему не отказывать.
- Ох, еще один материалист нашелся на мою голову... Знаешь, я эти медосмотры с детства не любил, а тут, чувствую, обычной процедурой диспансеризации дело точно не обойдется. Этим медикам только дай волю...
- Мда, послужить интересам отечественной науки ты, значит, не хочешь. Вот тут с тобой еще и психологи мечтают побеседовать.
- Это еще зачем?
- Ну, хотят узнать, как изменилась твоя психика после произведенных над тобой манипуляций.
- Откуда они вообще знают об этих манипуляциях, я же публично о них не рассказывал?
- Не знают, но, скорее всего, догадываются. Крылья же сами по себе не отрастают, а нормальный человек не станет объявлять себя божественным посланцем без серьезных на то оснований. У тебя они явно имеются, поскольку ты наглядно продемонстрировал свою власть над толпой. Но любая власть, как известно, развращает...
- И они теперь хотят оценить, насколько я развратился? - расхохотался Рафаил. - И не боятся же...
- Ученые, Рафик, вообще очень смелые и самоотверженные люди.
- Допустим, но какая мне лично польза от их исследований? Скорее уж лишние хлопоты могут возникнуть от преждевременно поднятой ими паники.
- То есть, встречаться не хочешь? Тогда и многочисленные запросы об интервью с тобой тоже, наверное, можно сразу отправлять в мусорную корзину.
- А кто запрашивает?
- Да кто только ни запрашивает! Сразу несколько телеканалов, включая иностранные, корреспонденты популярных и влиятельных изданий, блогеры, специализирующиеся на интервью со всякими знаменитостями. Всем откажем или все же выберем кого-то, чтобы снять лишние вопросы? Ты, конечно, успел сказать все самое важное, но все же слишком мало. Народ жаждет подробностей и если не получит их, то примется додумывать сам, причем с непредсказуемым результатом.
- Ладно, выбери кого-нибудь посолиднее... Я-то все равно их не знаю. Кто там еще жаждет со мной встретиться?
- Твои свежеиспеченные поклонники. От восторженных девиц, успевших в тебя влюбиться, до взыскующих божественных истин. Ты своим коротким выступлением много кого впечатлил, в том числе и изрядное количество религиозно настроенных граждан. Богоискателей на Руси, знаешь ли, всегда хватало. Кое-кто уже видит в тебе нового пророка.
- Да не собираюсь я тут ничьи души спасать! - взвыл Рафаил. - А за всякими там истинами им следовало бы, скорее, к Попрыгунчику обращаться.
- Который, однако, не спешит ими здесь ни с кем делиться, - продолжил его мысль Рафаил. - Возможно, считает, что мы этого знания просто еще не доросли.
- Я не знаю, что он там считает, но я ему в этом деле точно не замена! Мне бы хотя бы шкуры их уберечь от самоуничтожения.
- Спорить не стану, но как раз эти поклонники могут оказаться тебе полезны. У каждого есть родственники и знакомые, и кто-нибудь из них, может статься, служит именно в интересующих нас структурах. Стоит по крайней мере поговорить с людьми и как-то их организовать.
- В церковь имени меня?
- Ну, назвать можно и по-другому, если ты такой скромный. Ты же видел бессмертных вестроносцев? Вот и расскажешь людям о них, а там уж пусть они сами решают, кому конкретно им поклоняться. Ну и заодно сможешь оценить, кто из них готов искренне тебе помогать, а кто просто засланный лазутчик или провокатор.
Рафаил призадумался.
- Ладно, обзвони тогда самых перспективных. Только где мне с ними встречаться-то? В квартиру нашу они разве все поместятся?
- Можно ради такого дела и кафе снять, чтобы поменьше зевак, толпящихся у твоего дома, их увидело. Ты-то, как я понимаю, сможешь так туда попасть, чтобы ни один хвост следом не увязался.
- Смогу, отчего нет, но все остальные хлопоты на тебе. А еще что интересное есть?
- Разве что забавное. Тебя жаждут лицезреть твои, как я понимаю, уже бывшие учителя и одноклассники. Мол, высоко взлетел и оторвался от дружного коллектива.
Рафик скорчил такую рожу, словно его охватил приступ зубной боли.
- Раньше у нас что-то общих тем для общения не возникало... Да и учителя особо моей персоной не интересовались, учусь хорошо и ладно.
- А потом они будут мемуары писать, как учили столь выдающуюся личность или сидели с тобой за одной партой. Слава ведь, Рафик, всех манит, если своей стяжать не удалось, так дайте хоть к чужой прикоснуться. Может, уважишь их в последний раз?
- Разве что в последний. Но больше я в эту школу ни ногой!
Рафик приучился уже на равных беседовать с Олегом и родителями, но его все же одолевали сомнения, что школьное начальство воспринимает его новое положение всерьез. Пусть уж лучше Олег от них и отбрехивается. Предложение заглянуть в школу вместе Распопов не отверг и даже вызвался прибыть туда заранее, чтобы, так сказать, подготовить почву. На входе он представился пресс-секретарем Рафаила Снегирева. Охранники малость обалдели от таких новостей, но срочно связались со школьной директрисой, и та поспешила принять визитера, все же сами приглашение высылали, даже особо и не надеясь на ответ.
- Я, конечно, больше рассчитывала увидеть родителей Рафаила, - протянула она, пригласив Олега в свой кабинет.
- А на какой предмет, Любовь Алексеевна? - осведомился тот.
- Ну, все же ненормально, когда ребенок его возраста не посещает школу...
- А вы задавались вопросом, что ему здесь теперь делать?
- Ну, знания еще никому в жизни не мешали, хотя бы ради приобретения в будущем приличной профессии.
- С профессией, Любовь Алексеевна, он уже определился, причем на всю оставшуюся жизнь. Он теперь боевой вестроносец из клана Живого огня и служит главе этого клана, великому вестроносцу Руи, бессмертному и неуничтожимому. Можете смело называть его богом, если ваши религиозные воззрения это позволяют. Если нет, то хотя бы усвойте, что это одна из самых могущественных сил в нашей Вселенной. Ваш ученик сделал самую завидную карьеру, какая только доступна для смертного. Сейчас его еще не воспринимают вполне всерьез, но его действительно послали сюда для того, чтобы контролировать высшие государственные власти, и не только в нашей стране, поскольку он сейчас один такой на всю планету. Профессиональные знания, полагающиеся вестроносцу, в него уже влили, влили бы и школьные науки, если бы посчитали нужным. Хотя... Вы знаете, что он сейчас способен общаться с носителями любых земных языков? Нет, все таковые он пока не знает, но ему достаточно влезть в голову человека, прочитать его мысли, и он быстро расшифрует его родной язык.
- Так он и мысли чужие читает?!
- Еще как читает, Любовь Алексеевна, и свои передавать может даже без посредства речи, и брать людей под свой полный ментальный контроль, и даже убивать их на месте. На планете Мейя, откуда родом Руи, таких как он называли "вери телли", то есть "убивающие взглядом". Но это не значит, что любой, на кого он взглянет, тут же падет замертво. Только по желанию самого Рафаила.
На директрису после таких откровений было жалко смотреть. Идея пригласить в школу Рафаила уже вовсе не казалась ей хорошей, но сказанного не воротишь. Оставалось только молиться, чтобы эта встреча прошла без эксцессов. Она, конечно, сразу поспешила оповестить учителей, чтобы не наговорили чего лишнего, но ведь тут же еще и дети, их попробуй проконтролируй...
Рафаил прибыл в школу на большой перемене, точнее, демонстративно прилетел, чтобы ни у кого не оставалось никаких сомнений. Лук со стрелами он тоже не забыл захватить, раз уж форсить, так по полной программе. Обитатели школьного здания следили за его полетом из окон с выпученными глазами. Когда он приземлился перед школьным крыльцом, народ высыпал на улицу, хотя совсем уж приближаться не спешил, выстраиваясь почтительным полукругом шагах в пяти от бывшего соученика. Вопросов, конечно, у всех тут накопилась уйма, но было как-то боязно первыми их задавать.
Рафаил усмехнулся и мысленно поприветствовал собравшихся, наслаждаясь смятением, который вызвал его голос, зазвучавший вдруг в их головах. Ага, проняло, если кто и не верил до конца, то сейчас уж поверит точно. Но затягивать свой триумф он не собирался и так же мысленно предложил задавать ему вопросы, кого что интересует.
Предложением тут же воспользовались, вот только спрашивать принялись вслух и к тому же все разом. В этой какофонии было сложно что-либо разобрать, и Рафику пришлось надавить психологически, как на тех верующих у храмовых ворот, и потом опрашивать всех по одиночке. Многие вопросы оказались однотипными, и он счел лучшее отвечать сразу для всех. Сперва он рассказал, кто такие вестроносцы, что они могут, где обитают и чем отличаются от людей. Описал он и встречу с Попрыгунчиком, и Колонию в тропическом лесу, где он провел три незабываемых дня, и ту операцию, что проделал над ним Руи, и свои последующие тренировки, умолчав только о возможностях врученного ему жезла. Пусть останутся сюрпризы и для тех, кто сильно заинтересуется этой беседой.
Народ, конечно, потребовал наглядных демонстраций, ну, поджечь там что-нибудь из лука или показать, как он заставляет людей двигаться по его воле. Рафаил не отказал. От демонстрации огненных стрел пострадала только тряпка, застрявшая в кроне дерева, она сгорела ярко и без особых проблем. Желающие ощутить себя живыми марионетками смогли испробовать это сполна. Как они там только ни кривлялись под хохот товарищей...
В новые силы Рафаила уверовали теперь все, но кое-кому еще пришло в голову использовать их себе на потребу. Первыми принялись жаловаться учителя. И на доставшую всех бюрократию с бесконечными бумажными и электронными отчетами, и на потерявших всякие берега учеников, которые никого больше не боятся и никаких слов не воспринимают. Особенно все жаловались на его же бывшего одноклассника Петю Трофимова, который и сверстников своих затерроризировал, а младшеклашек так просто грабит, заставляя отдавать ему карманные деньги, и никакого сладу с ним нет.
Рафик понял, что именно на него теперь хотят возложить миссию главного запугивателя. Петьку этого он знал, и действительно не с самой лучшей стороны. Шельмец этот, кстати, тоже здесь стоял и даже не слишком боялся. Просканировав его сознание, Рафик убедился, что здесь действительно все слишком запущено. Пьяницы родители, старший брат из уголовной среды и уже вполне усвоенные блатные понятия. Ну и как это, спрашивается, исправлять?
Пришлось вступить в мысленный диалог с учителями. Да, я могу сделать так, чтобы в моем присутствии этот Петя ходил по струночке, но контролировать его поведение на большом расстоянии, увы, не в моих силах. Да, я могу так вдарить ему по мозгам, чтобы он превратился в ходячий овощ, но, согласитесь, подобной кары за свои грехи он пока еще не заслужил. А что же тогда с ним прикажете делать?
Тут взгляд Рафика уперся в ивовые заросли за школьным забором, и он вслух уведомил всех собравшихся, как именно в Колонии принято наказывать детей, не желающих понимать слова. Да, именно розгами по голым задницам. Доходчиво и память остается надолго.
Учителя, конечно, тут же принялись возражать. Мол, непедагогично это и вообще незаконно. Непедагогично, говорите? А у вас есть, что ли, педагогический рецепт, как достучаться до таких, как этот Петя? Сами знаете, что нет. Говорите, мальчик просто чего-то не понимает? Да все он понимает, я же вижу, но ведь одно дело понимать и совсем иное - действовать. Он вполне осознает, что поступает дурно, но вот действует так, как ему лично приятнее и выгоднее. Незаконно такое наказание? Ну так валите все на меня, мол, это я вас заставил! Не сомневайтесь, уж в это-то поверят, а кто не поверит, тому я при случае дополнительно все объясню.
Чтобы не устраивать шоу для жителей окрестных домов, экзекуцию решено было провести в спортзале, при содействии школьного физрука. Петька сперва, конечно, активно возмущался, мол, нельзя с ним так поступать, но Рафаил мигом взял сознание этого засранца под контроль, так что тот и пошел, и разделся, и улегся, как миленький, и даже прикрываться потом не пытался, только ревел во всю глотку, так что вся школа, наверное, слышала, а уж те бывшие жертвы хулигана, кому удалось просочиться в спортзал, получили полное удовлетворение, снимая зареванную физиономию и красную, исполосованную задницу бывшей грозы школы. Трофимов был в шоке и даже не пытался прикрывать срамные места, когда Рафик, наконец, перестал контролировать его сознание. Ревущий и потирающий пострадавшие ягодицы пацан был откровенно жалок. Ну, поделом вору и мука!
Родную школу Рафаил покидал удовлетворенный, радуясь, что хоть кому-то сумел помочь. К кому теперь побежит жаловаться Петька, его ни капли не интересовало.