Начальник областного управления Следственного комитета Дмитрий Поликарпов, на которого свалилось это невероятное дело, устало глянул на молодого следователя Канюкова, включенного в группу, проводящую расследование, по сути, в роли мальчика на побегушках.

- Заключение патологоанатома получено?

- Да, Дмитрий Алексеевич.

- И каковы же его диагнозы?

- Все четверо померли от геморрагического инсульта.

- Бред какой-то... Даже молодые мужики, у которых никаких проблем с сосудами даже близко не было?

- И они тоже. И самое интересное, что разрыв сосудов у всех четверых случился в зоне продолговатого мозга. Патологоанатом говорит, что это часть ствола головного мозга, отвечающая за процессы дыхания и сердцебиения. Ее повреждение означает практически мгновенную смерть.

- Ну, хоть не мучились... - вздохнул Поликарпов.

Ситуация выглядела донельзя скандальной. Трупы есть, признание в убийстве есть, сам процесс убийства и предшествующие ему события зафиксированы сразу несколькими видеокамерами, вот только способ убийства непонятен никому, а сам предполагаемый убийца - малолетка, никакой ответственности не подлежащий. Родителей его привлечь за то, что не смогли проконтролировать свое дитя? Так они как раз настойчиво предупреждали будущих жертв о смертельной опасности и даже вынудили тех подписать бумагу, что они были предупреждены и действуют теперь на свой страх и риск. Ну да, полицейские и сотрудницы опеки всем этим страшилкам наверняка просто не поверили. А кто бы в здравом уме поверил? Он сам бы точно нет! И не верил, пока своими глазами не увидел это видео.

Подозвав Канюкова, он в очередной раз запустил на своем служебном ноутбуке файл с видеозаписью той камеры, что смотрела в лицо семилетнему Василию Еремееву. Слышатся слова вошедших, что мальчику следует ехать с ними в приют. Он сперва недоумевает, отрицательно мотает головой. Тогда его угрожают забрать силой. И вот - тот самый момент: черные глаза ребенка внезапно разгораются как ярчайшие прожектора, даже на экране на них больно смотреть, хотя у него есть предел яркости. Через несколько секунд они так же внезапно потухают и становятся похожи на космическую бездну. Другая видеокамера, направленная на вошедших в его комнату, зафиксировала, что именно в этот момент они все валятся, как подкошенные. Ребенок что-то с ними сделал. Но что?!

- Жуть! - замотал головой молодой следователь. - Представляю, каково им было видеть все это в живую...

- И теперь, Вить, мы в полном тупике, - промолвил Поликарпов. - Допустим, мотив убийства ясен. На месте этого пацана я сам бы наверняка захотел убить тех, кто пришел насильно забрать меня из родного дома. Вот только у меня бы не было ни малейших шансов претворить это желание в реальность, а он умудрился расправиться с ними за считанные секунды. Но вот как он это делает?! Я уже обращался к ученым, можно ли убить человека одним взглядом, они просто крутят пальцем у виска.

- Так продемонстрируйте им это видео, Дмитрий Алексеевич.

- Так я показывал. Они не понимают, что это за свечение, но в его смертоносность отказываются верить все равно. Мол, видеосъемка всего не передаст, нужно провести эксперимент на месте с использованием соответствующих приборов, фиксирующих мощность энергетического потока и частоту излучения. Осторожно предполагают, что это излучение могло нести какую-то информацию, которую потом восприняли организмы пострадавших, но у науки пока нет фактов, чтобы восприятие какой-то информации в принципе могло приводить к столь разрушительным последствиям. Короче, без экспериментов ничего выяснить не удастся.

- Да какие там могут быть эксперименты, когда к этому ребенку даже приближаться опасно?! Кто согласится стать подопытным кроликом?!

- Вот и я им о том же говорил. Но без экспериментов они никакого заключения дать не могут, а на нынешний день наука исключает подобный способ умерщвления. Получается, что мальчуган просто не мог никого убить, но они, тем не менее, разом умерли. Вот такое вот невероятное стечение обстоятельств. Я в это не верю, родственники погибших, разумеется, тоже, но судебных перспектив у этого дела нет. Невозможно установить связь между действиями подозреваемого и смертью потерпевших, и хоть ты что тут делай!

- Так, может, тогда есть основания закрыть уголовное дело?

- А вот этого, Вить, нам никто не даст сделать! И родственники будут категорически против, и все наше начальство тоже. Люди же при исполнении погибли, должен же кто-то быть в этом виноват! Хотя, если быть честным, лезть в эту семью им вовсе не стоило. Что им там не нравилось-то? Что мальчик в школу не ходит и со сверстниками никак не общается? Да слава тебе, Господи, что не общается! Дети же и обидеть могут, а как он станет реагировать на обиды, это же страшно даже помыслить! Прививок ото всяких детских болезней ему не делали и вообще давно медосмотров не проводили? Так зачем ему вообще эти прививки, когда он все равно с другими детьми не общается? И так ли нужны эти медосмотры, если они несут смертельный риск для самих осматривающих? Родители-то этого мальчугана, по сути, все правильно делали, когда ограждали людей со стороны ото всяких контактов с ним. А эти четверо их предупреждениями пренебрегли, ну, и нарвались!

- Так что же нам теперь делать, Дмитрий Алексеевич?

- Имитировать следственные действия и всячески затягивать расследование. Искать, например, признаки отравления, которого не было. Бесконечно опрашивать потенциальных свидетелей, которым на самом деле нечего сказать по этому делу. Короче, тянуть, пока страсти не улягутся.

- Улягутся они, как же! Мы уже устали журналистов от того дома отгонять, никак не удается снять оцепление. Местные жители уже жалуются. Что мы им, кстати, говорить будем? По какой причине ЧП?

- А что ты им скажешь-то? Что рядом с ними живет смертельно опасный ребенок? Так они, чего доброго, потребуют либо выселить эту семью, либо их самих переселить. Ну и кто возьмется расселять многоквартирный дом по столь сомнительной причине? А Еремеевым куда выселяться? Отдельно стоящий коттедж им предоставить? За счет каких средств? Да и захочет ли переселяться сам этот Вася, который почти всю свою жизнь в этой комнате провел? А вдруг нет? Как ты на него воздействовать будешь? Вот эти дуры из опеки грозили его в приют отдать. Предположим даже, он согласился бы. Но ты же представляешь, какие нравы царят в наших приютах. Легко понять, как бы он на это отреагировал и какая судьба ждала бы тамошних воспитанников и воспитателей. Обвинить в его преступлениях родителей и задержать их? Так он же тогда оголодает и сам на улицу пойдет, еще, чего доброго, начнет мстить всем встречным и поперечным. Мы этого, что ли, добиваемся?! Нет уж, самая лучшая тактика здесь это делать вид, что никакого Васи Еремеева с его необычными свойствами просто не существует. Меньше знаешь - лучше спишь!

- Так ведь не удастся бесконечно его игнорировать, - вздохнул Канюков. - Он же не мигрант какой нелегальный, а гражданин Российской Федерации. Ну, допустим, без контактов с нашими медиками он как-нибудь обойдется, обучать его можно и онлайн, и даже экзамены принимать тем же способом, но ведь через семь лет ему паспорт получать, а через одиннадцать - в армию призываться. Вы можете представить, как его будут призывать?

- О да, бедный военкомат! - ухмыльнулся Поликарпов. - А впрочем, там ребята ушлые, если припрет, припишут ему такой диагноз, что останется только белый выписать и задвинуть его дело на дальнюю полку. Ну, и в самом деле, кому нужен такой солдат, которым даже покомандовать нельзя?

- А ведь той же военной разведке он может оказаться очень полезен, - промолвил вдруг Канюков. - Это ж идеальный диверсант, которому даже оружия не надо, достаточно лишь подобраться к лицу, которое надо устранить, на расстояние прямой видимости. А он ведь еще и мысли чужие читать умеет! Сам я, конечно, это не проверял, но родители его так говорят.

Поликарпов зябко поежился.

- Да, это может быть идеальный агент, которого лучше держать в друзьях, чем во врагах. Странно, что наши спецслужбы им еще не заинтересовались. Или тоже боятся с ним контактировать, или просто не верят во всю эту историю. Хотя подвести его к кому бы то ни было станет возможно, если никто не будет знать его в лицо.

- Пока утечек не было, Дмитрий Алексеевич, - отрапортовал Канюков. - В интернете фотография мальчика пока не появлялась, я проверял, а журналюг мы к нему не подпускаем.

- Продолжайте в том же духе, может, нам всем потом за это еще благодарность объявят, - усмехнулся Поликарпов. - Ладно, подведем итог, чего мы достигли уже. Родители мальчика допрошены, их соседи тоже, равно как и сослуживцы погибших. Все видеозаписи из квартиры просмотрены и проанализированы экспертами. Признаков монтажа там не обнаружено. Многое мог бы прояснить допрос самого подозреваемого, но он исключен ввиду крайней опасности данного акта. Так бы и следовало записать в деле, но этого мы сделать не в праве, поскольку существующее законодательство такого не предусматривает. Говоря откровенно, тут мы в полной жопе, но не можем этого признать.

- Ну вот почему так, Дмитрий Алексеевич?

- Потому что наши власти, Вить, пребывают в иллюзии, что в состоянии все на свете контролировать, а если что-то выбивается из-под контроля, так это просто кто-то где-то недоработал. А тут, видать, кто-то на небесах решил над нами посмеяться и послал нам ребенка, который не вписывается ни в какие правила. Власть всегда может настоять на своем, когда она заведомо сильнее индивидуума. А тут индивидуум оказывается сильнее власти. Ее монополия на насилие порушена, она не в состоянии заставить этого индивидуума соблюдать ее законы, она попросту бессильна в противостоянии с ним. Ей надо как-то договариваться со своим собственным гражданином, но это она делать не приучена, и пока до не дойдет истинное положение дел, еще столько дров будет наломано... Вот так-то, Вить, - безнадежно махнул рукой Поликарпов.

- А если вдруг удастся найти знающего человека, который не побоится установить контакт с этим мальчиком? - промолвил Канюков.

- Тогда мы все будем у него в неоплачиваемом долгу. А что, у тебя есть на примете такой человек?

- Пока нет, Дмитрий Алексеевич, но буду искать.

- Ну, Бог тебе в помощь...